Между Путиным и Губиным Когда 30 лет назад молодого Тони Блэра (он родился в 1953 году) спросили, зачем мальчик, который так же, как и его отец, получил хорошее юридическое образование, идет в политику, нынешний британский премьер сказал примерно следующее: если вынести за скобки пафос, в сухом остатке — желание самореализоваться. При этом сделать это так, чтобы после тебя остался след в истории. Банально? Может быть. Но только единицам удается осуществить свои честолюбивые мечты в той мере, как это удалось британскому юноше Тони Чарльзу Линтону Блэру. Ради чего сегодня российские юноши и девушки идут в политику? Чем готовы пожертвовать и на что готовы рассчитывать 25—30-летние активисты, которым еще предстоит побороться за право называться «большими политиками»? Самоутверждение, помноженное на потребность в общении — В любом случае — это самоутверждение, к которому можно добавить потребность в общении и стремление к карьерному росту, — спустя 30 лет после формулировки Тони Блэра, зачем молодые идут в политику, «Известиям» отвечает 26-летний Алексей Карпов, руководитель Социал-демократического союза молодежи Санкт-Петербурга.(СДСМ СПб). Союз позиционирует себя как самую активную и многочисленную молодежную организацию среди региональных организаций РСДСМ. В скромности этих ребят трудно заподозрить. «СДСМ — это международные поездки, туристические слеты и конференции; СДСМ — это бесплатные образовательные семинары и круглые столы; СДСМ — это активное участие в общественной жизни города; СДСМ — это помощь в трудоустройстве и самореализации; СДСМ — это международная идея солидарности молодежи», — пишут они на своем сайте. По крайней мере, азы рекламы молодыми социал-демократами постигнуты. Впрочем, им по профессии положено. Многие из активистов союза (всего в СДСМе около 300 человек, из них 50 реальных активистов) работают менеджерами среднего звена в частных и государственных организациях родного Питера. Хотя по образованию и по складу мышления большинство из них гуманитарии: историки, филологи, политологи. В общем, любители поговорить, поспорить и найти истину, пусть и не в последней инстанции. — В регионах, насколько я знаю, — продолжает Карпов, — молодые ребята вступают в ту или иную политическую организацию с целью дальнейшего продвижения во власть, будь то местное законодательное собрание, мэрия или правительство. Мы же хоть и называемся общественно-политическим движением, на политике не зацикливаемся. В походы ходим, в разных акциях участвуем, да еще и образовательные семинары проводим. «Работая в левом движении сегодня, глупо и смешно ставить карьерные цели». А вот что говорят про себя региональные лидеры. — Лично я еще с детства увлекся общественной деятельностью, постоянно был на виду, в гуще событий», — делится с «Известиями» карельский «яблочник» Сергей Елькин. — Моя мама — профсоюзный лидер в своей организации; видимо, гены дали о себе знать. Политикой начал интересоваться с выборов президента в 1996 году (мне было 14 лет); сам окунулся в политику с 17. Был один человек, который являлся для меня авторитетом. Именно по его предложению я стал активно работать с представителями политической элиты в Петрозаводске в частности, и в Карелии в целом. — У каждого молодого человека в политике есть определенные амбиции; нет смысла с этим спорить», — продолжает «яблочник» Елькин. — Другое дело, насколько адекватны эти амбиции. Сергей называет себя «теневым» активистом. Его не встретишь на демонстрации или пикете. Он не стоит с транспарантами в руках и не выкрикивает никаких лозунгов. «Область моих политических интересов наиболее тесно связана с выборным процессом; я считаю, что достиг определенных результатов в этом направлении», — говорит «Известиям» Сергей Елькин. И уточняет. — Я принимал участие в избирательных кампаниях от местного до регионального уровня, а также на выборах депутатов Государственной думы и президента. Был членом Центральной избирательной комиссии Республики Карелия с правом совещательного голоса от партии «Яблоко». — Сейчас моя планка, которой я хочу достичь, — войти в состав нашей ЦИК с правом решающего голоса; быть представителем нашей партии в этом важном государственном органе. В продолжение карьерной темы: вближайшем будущем Елькин хочет получить европейское образование в области политологии и международных отношений. Молодой коммунист Семен Борзенко из Петербурга мыслит иными категориями да и говорит вроде как на другом языке. На вопрос «Известий», что является для него стимулом «хождения в политику» отвечает так, будто отрезает последний ломоть хлеба: «Я хотел и хочу, чтобы свободные граждане сильной, богатой и мудрой страны России свободно жили, трудились, зная, что в правительстве нет предателей, агентов чужого влияния, наглых хапуг. Наше поколение лишили наследства, которое оставили предки: это неправильно и мы это изменим», — заявляет молодой товарищ Борзенко. Когда речь заходит о личных амбициях Семена, он коротко отвечает: «У меня нет сугубо личных целей». И добавляет: «Работая в левом движении сегодня, глупо и смешно ставить карьерные цели». Елена Афанасьева, хоть и молодая (29 лет), но уже успела из активистов стать депутатом Государственной Думы, то есть пробиться в большую политику. Политического да и житейского опыта у молодой учительницы из Оренбурга побольше, чем у товарища Борзенко. Тем не менее депутат от ЛДПР Елена Афанасьева, так же, как и коммунист Сергей Борзенко заявляет: «Личных амбиций еще не существует. Мне приходится выполнять ту работу, которую я должна делать. Хочу получить второе образование, но пока это не главное. — И вообще, — продолжает Елена Афанасьева, — я считаю депутату глупо говорить о каком-то материальном вознаграждении. Каждый из нас, став депутатом, знал, что у него есть зарплата. Поэтому, когда от некоторых коллег, слышу: «Ой, какая маленькая зарплата» — ну извините меня, вы пришли людям помогать, а не состояние сколачивать. — Легко ли молодому политику попасть в Думу? — 10 лет работы в региональной политической структуре, 6 лет из них я руководила общественной приемной. Работала за небольшую зарплату. Лидер и высший совет партии увидели в человеке потенциал, умение жертвовать своим временем ради других. ЛДПР — это классический пример того, что человек может высказать свое мнение и не бояться того, что будет за это наказан. — Не секрет, что многие политики старшего поколения уже, что называется, засиделись на своих местах. Молодой человек, приходящий в политику, проявляет свои самые лучшие качества, — считает Елена Афанасьева. — На этой волне своей энергии молодости он вытаскивает и себя, и тех, кто стоит за ним в его работе и тех, кто обращается за помощью. Либо ты подстраиваешься под систему, либо она уничтожает тебя Несекретные социологические исследования последнего десятилетия показывают: степень участия молодежи в общественных и политических движениях равна 1%, а если быть еще точнее 0,8%. Социологи называют две основные причины такой пассивности — с одной стороны, недоверие общества молодым, а с другой стороны, недоверие молодежи к институту власти. — А те немногие, которые сегодня идут в политику, используют это как ресурс для достижения личных целей, то есть практикуется сугубо инструментальный подход, — своими личными и профессиональными наблюдениями делится с «Известиями» Юлия Зубок, заведующая отделом социологии молодежи Института социально-политических исследований РАН (ИСПИ). — Так уж повелось в России: близость к властным структурам обеспечивает продвижение в бизнесе, карьерный рост и так далее. Только единицы приходят в политику с надеждой изменить мир, но очень быстро они столкнутся с тем, что либо они подстраиваются под эту систему, либо они должны из нее уйти. Их просто выдавят из нее вплоть до физического уничтожения, — говорит Юлия Зубок. На основе качественных социологических исследований последних лет в этой области можно нарисовать собирательный портрет молодого политика. — Это конформист, причем демонстративный. Эти молодые люди согласны абсолютно со всем, что делается в сегодняшней публичной политике, — продолжает социолог Юлия Зубок. — Странно. Молодые всегда и везде славятся своим нонконформистским поведением. — Конечно. Но современные исследования по России свидетельствуют обратное, что в свою очередь говорит о том, что молодежь не настроена на изменения. Наоборот, они готовы подладиться, подстроиться и занять какую-то нишу в иерархии. Они прекрасно поняли — это конъюнктура и надо держать нос по ветру. Как и 30 лет назад, что в Англии, что в России в политику приходят разные люди, разными путями и с разными целями. Но как и 30 лет назад что в Англии, что в России, если без пафоса, в сухом остатке — желание самореализоваться да так, чтобы наследить в истории. При этом в начале пути можно искренне относить себя к левым, а ближе к середине лишь декларировать свое «левацкое» прошлое, поменять Opel на Subaru, затем Subaru нa Mersedes и уже не вспоминать, кто и чего нас лишил. Сами, как правило, уже не без греха. Как правило. Есть исключения. Тони Блэру таким исключением стать не удалось (начинал, как оппозиционер), хотя удалось многое другое. Может, у Семена Борзенко получится?